Горечь водки я разбавлю слезой, опрокину, так внутри горячо вспомню мальчика - веселый такой, большеглазый, шепелявил еще. Смерти доверху я лил как себе, а она косила черным глазом своим, отпусти его, зачем он тебе, отпусти его на праздник к живым.
А потом вдруг белый свет и покой только ангела в свету видел я одинокий большеглазый такой, да из глаз его два горьких ручья. Улыбнулся он и вытер слезу и пошел, куда глаза не глядят вслед за ветром наклоняя лозу уходил, чтоб не вернуться назад.
Горечь водки я разбавлю слезой опрокину, так внутри горячо, горечь водки я разбавлю слезой…