Сюда не зарастет тропа
И собирается братва
На пир горой,
На раком у стола,

А ты не бей нас ниже пояса
И не тычь нам пальцем в глаз

Был человек и был неплох,
Потом войну придумал бог
И стал играть в неё, как мы играем в шашки.

Ты пришел в этот мир, значит, кто-то был должен уйти из него,
Ты читал их стихи на клочках туалетной бумаги,

Верь мне - всё сбудется, когда осень влюбется,
Отлетят на тёплые птицы острова.

Я оставлю тебе кипу старых газет, очень грязную кухню с горою окурков.
Я оставлю тебе свой последний билет в это сладкое детство ночных переулков.

Ой, не пить бы, ой, не пить бы, руки сами тянутся,
Через край не перелить бы - водочка кончается.

Так сидел бы да глядел бы,
Но его куда-то звала мечта
Низко над землей, низко над водой – небо.

Огонёк на свечке скачет, расплясался - Ну довольно!
В колыбеле кто-то плачет, да так жалобно, что больно,

А снег не таял на погонах, конвой прилаживал штыки
В тесных столыпинских вагонах везли народ на Соловки,

Кто сметет чудо-пыль с моей бороды?
Я брожу по вселенной от звезды до звезды
За моею спиною то крылья, то хвост -
Веришь, любишь.

Не ругай меня, мама, за прошлую ночь,
Не ругай меня, мама, за прошлую ночь.
Прошлой ночью в фортке открытой
Я летал со своей Маргаритой,

Видел я как в первый снег старец выходил из скита
В нашем маленьком миру очень редкий гость.
Видно добрый человек и душа его открыта

Когда деревья стояли высокие
На землю спускались боги,
На пашни слетались сирины,
К водопою единороги,

Все бегут, бегут дороги, только мне не убежать
Я свои оставил ноги на войне, едрёна мать.
Глухо бряцают медали, скучно катится слеза,
А у проводницы Гали васильковые глаза,

Если бы глаза мои видели, уши мои слышали,
Если бы в небо вела золотая лестница,
Я ушел бы так далеко, я ушел бы так высоко,
Ушел бы в голубую пустоту, но пустоту съел Кришна.

Ночь поспешно небо кроет
Он четвертый день в запое,
Он четвертый день в покое
И не единого холста.

В этом доме больше свечи не горят,
Воск застыл, часы остановились,
Трое медленно вошли и поклонились,
А потом тихонько говорят:

Ехали ночью и ехали долго,
Ехали где-то ближе к зиме.
Что здесь не ясно, когда время не властно,
Когда время само у себя на уме.

Укрывался белым снегом, воду пил из луж.
Пыль дорог мне точно хлебом, с неба дождь как душ.
Птицы связь, а звери други, крыша облака.
Поутру росса с травы как капли молока.