Ни по рельсам, ни по шпалам летит паровоз,
Кочегар кидает уголь в топку с криком - банзай,

Прыгал и допрыгался, куда теперь с пробитой головой,
Все повылетало от рожденья и до самого гвоздя.

Наливали, выпивали, чтоб не дрогнула рука
А потом в народ стреляли, чтобы всех наверняка.

Доска мироточет, поп над ней бормочет,
Крестится, аж сдуру пальцы поломал.

Вот она ржавчина вдоль ватерлинии
раньше были кроткими, а теперь синие.

Заблудился ветер в море, рвет от злости паруса
Завывает в ля-миноре, свистом дразнит небеса.

Знаешь ли ты, сколько будет чинов и наград,
если домой не вернется сто тысяч солдат.

Я уходил в рассвет,
чтобы прожить этот день до конца,
Я падал росой в ласковый вереск.

Ты ждешь меня в тигровой шкуре,
А я глазами плавлю лед и поклоняюсь пуле-дуре.

За накрытым столом сегодня у нас все по чести
И свидетельство этому полный избыток вина

Пустота и грязь расхлябанных дорог,
Телега ввязла в грязь по самые педали,

Он был не первый, ни второй и даже не четвертый
Он шел в конце, его никто не замечал

Я помню день как под дождем, промокший весь до нитки

Ехали мы, ехали с городу до городу
По мостам над реками потеряли бороду.

А мы по жизни- колесу все неповторимы
Что ж вы спрятались в лесу, херувимы.

Как на город, Игорехин град,
собирались тучи, небо хмурилось.

Скажи мне, что мы здесь с тобою ловим
Зачем ползем на пепел, дым и гарь

Десять лишних лет я снимаюсь в кино,
у которого нет конца.

Кто сметет чудо-пыль с моей бороды?
Я брожу по вселенной от звезды до звезды

Слезы капали в вечность,
А я искал философию в капле дождя.