|
Возможно, твое появление в родильной избе поселка Шаля Свердловской области 14-й ночью августа 1966 года - действительно недостаточно весомое происшествие на фоне праздника медового Спаса, чтобы жизнь по этому случаю разменивалась остатками своей бесценной, но скудной монеты - правды. В твоем паспорте гражданина теперь уже несуществующего государства (Советский Союз - где это?) она хладнокровно указала: рожден в городе Первоуральске!
Из грудного возраста - рассказы мамы Лиды - учительницы русского языка и литературы (в девичестве Швецовой) о том, как ты "давал шороху", путая день с ночью, и переставал орать лишь когда начинали вслух читать Эдуарда Асадова (странно, почему именно незатейливые строфы слепого поэта-фронтовика так действовали на тебя?).
Несмотря на желание родителей назвать народившееся крупноголовое дитя Гришкой, в твоем паспорте значится: Евгений Владимирович Бунтов. Что касаемо отчества, Владимирычем ты себя никогда не ощущал (мать рассталась с отцом-выпивохой еще когда ты убегал с уроков из 1-го класса). С тех пор твои губы не умеют выговаривать слово: "па-па", как не имеют привычки жаловаться на жизнь кому бы то ни было (уповать лишь на собственные силы!). А вот в Первоуральске, вплоть до 1977 года, обитать действительно приходилось. И было важное, незабываемое - ах, эта Наташа Некифорова! - первая любовь в 3 классе...
По объективному раскладу жизни основное воспитание на себя взяла улица. А в летние каникулы были пионерские лагеря (из-за особенностей маминой профессии вы с младшим братом Андреем отбарабанили вместе с ней по лагерям больше 30 смен). Костры, песни, и люди, нескончаемые люди вокруг... Где-то там, в отрядных массовках, случился твой первый выход на песенную сцену: дрожь в ногах и в голосе: "Куба - любовь моя!..".
Ты был ярым, увлекающимся пионером Жекой. Немного мешало детское проклятье: повсеместная дразнилка - рыжий! Было обидно - ведь ты знал, что не такой (ну подумаешь, веснушки!)... Появлялась привычка быть другим, не таким, как прочие, а к этой привычке - задумчивость, переживателъностъ, грусть. Отмахиваться от жизни не получалось, отшучиваться - тоже. Поэтому принимал мир всерьез, глядя на солнце и на все, что под ним, без защитных очков.
Напрасно пыталась мамаша привить тебе любовь к чтению книг. Вместо этого ты практиковался в совсем другой азбуке - чтении самой жизни, без всяких толкователей и посредников, напрямую! И листались страницы: взгляды, жесты, интонации, поступки (читал и себя самого - а как же!). Это увлечение ты сохранил на оставшиеся годы.
Судьба вводила новые координаты в твою провинциальную прописку - город Свердловск (мама повторно вышла замуж, вы переехали). Новый 5-й класс и... новая, сердечная, безответная (и потому - боль!) - Оля Сокина на передней парте... Кому же еще - тот первый тайный стих 14-летнего школьника, в разлуке летних каникул сверх программы углубившегося в творчество Дельвига и его гениального друга? (Ты не равнял себя с Пушкиным и те первозданные 8 строчек не давал читать никому!).
Один из важных фрагментов юности: в кинотеатр "Буревестник" привезли художественный фильм "В зоне особого внимания" (ты умудрился посмотреть его 11 раз!)... Да, это был знак! Выбора не оставалось - готовиться к службе в воздушно- десантных войсках! Воплощение мечты началось с простого: все стены и заборы в округе с тех пор были испещрены парашютиками и священными буквами - "ВДВ" (хвала отечественной краске - некоторые не стерлись до сих пор!)...
Без особых ярких воспоминаний прошуршала, прокатилась восьмилетка средней школы, пугая будущей "взрослой" неизвестностью (куда пойти учиться?). Когда тебе 15, не особо внятно представляешь свое будущее. Но кажется, что вселенная вращается вокруг тебя - ты центр всего!.. Мечтал, рисовал и бренчал на шестиструнной гитаре: "Машина времени", Юрий Антонов, Визбор, Высоцкий... Конечно, это не претило внять совету родственников - окончить техникум (не романтично, но практично: техник-механик пищевых производств), что и произошло в 1985 году. Учеба в техникуме в дальнейшей жизни закрепилась лишь некоторыми чертежными навыками и сердечными узами с очаровательной скромницей из параллельного курса Натальей Гуменюк (ты сразу почувствовал - это судьба! - в будущем она дождется тебя из армии, вы обвенчаетесь, воспитаете двух замечательных пацанов...)
Ждал призыва на срочную службу как манны небесной, имея в своем багаже три прыжка с парашютом в ДОСААФ и несколько песен (не ахти каких, но все-таки авторских). Хотя, если сейчас тебя спросить: когда начал писать - ответишь: в Афганистане! И в этих словах не будет обмана.
Осенью 1985 года после разведроты литовской "учебки" ты попал в Афган (2-й батальон 345-го отдельного парашютно-десантного полка). В скалах среднего Панджшера творчество сумело всерьез пустить корни (жизненная необходимость, самооборона души - не иначе!) - сначала песни, позже стихи...
В год и восемь месяцев твоего интернационального долга втиснулись десятки лет солдатской "пахоты". Было чувство, что ты уже старик, терять больше нечего. Но ты очутился в списках выживших. В душе вызрело, проросло и окрепло ощущение Бога и бездонной любви к жизни. Хотя не только за это ты благодаришь Афганистан до сих пор...
"Из-за речки" привез лычки гвардии старшего сержанта, орден Красной Звезды, десяток собственных песен и острую потребность сочинять дальше.
Приняв таинство крещения, поместив рядом с татуировкой группы крови православный крест, ты продолжал себя: работа на авиационном заводе, мотание с гитарой по разным песенным фестивалям, КСП, концертным площадкам, возня на общественных началах со школьниками в военно-патриотическом клубе "Десантник"...
Секретным оружием всегда оставалась фамилия (где-то в Пугачевском окружении мелькнули ее очертания). Бунт! - но уже не как залом стихии, а как разумный перпендикуляр всему шаблонному, вторичному, массовому (видно, все же не зря дразнили рыжим)...
Как-то после одного из концертов подошел режиссер Свердловской киностудии Георгий Кузнецов - решил взять твою новую песню "Интернациональный долг" в свой зарождающийся фильм об афганской войне (в 1989 году картина вышла в прокат под названием "Груз - 300"). Но одной песней не обошлось, пришлось сыграть роль сержанта Чебакова (ну почти самого себя!). И сценарий-то был продолжением фильма "В зоне особого внимания"! На съемочной площадке в тебе пробудилось режиссерское чувствование мира (позже это обернется трехлетней работой на телевидении).
С 1990 года закрутилась, понеслась, набирая обороты, шестиструнная творческая биография "афганского" барда, автора-исполнителя стихов и песен. И где-то параллельно - семья, дети, учеба на спортфаке педагогического института...
Не за горами были первые публикации в областных и всероссийских многотиражках, и вот трепетно ложится на ладонь первая персональная стихотворная книжка "Назови меня БОЛЬ" (Екатеринбург: Доверие, 1993) - угловатый, пестрый итог семилетних переживаний. Боль перерабатывалась в стихи (школа Афганистана), их рождалось все больше, но и гитара не замолкала (отсутствие нотной грамоты было слабой преградой) - первый сольный песенный компакт-диск "Время воронов" (Екатеринбург: En Fасе Tutti Records, 1995)... Появились авторские программы на местных телекомпаниях ("Давно закончилась война", "Телевизионный бард-клуб" и др.).
Возможно, все могло быть по-другому, если тормозить свои творческие порывы и желания. Но ты с уважением и вниманием относился ко всему, что прорастало в душе и преподносилось судьбой ("ничто не напрасно, ничто не случайно!.."). Роль творческого многоборца тебя устраивала, было ясно: не так важно, что ты думаешь о жизни, - важней, что сама жизнь думает о тебе.
В 1994 году давняя привычка рисовать обернулась серьёзными графическими работами (все, о чём не мог написать, рисовал). С 1996 года участие в художественных выставках становится постоянным, выходит 2 графических альбома твоих рисунков (в отсутствии художественного образования никто не упрекал). Сам оформлял и последующие сборники своих стихов: "Время воронов" (Екатеринбург: Велес ВА, 1996г), "Отражение" (Екатеринбург: БКИ, 1998), возникла работа художественным редактором в издательстве "Ветеран Афганистана". И все же "Слово" оставалось главным, поэтому важным эпизодом жизни стало вступление в 1997 году в члены Союза писателей России.
Заниматься лишь собственным творчеством казалось недостаточным (вечно тебе больше всех надо!). Чувствовал в себе силы сделать что-то и для других (прежде чем сгинуть в просторах всероссийского беспамятства)... Так появилась работа по поиску и записи солдатского, ветеранского фольклора (аудиосборники "Афганский ветер", "Чечня в огне", "Солдаты ВДВ" и т.д.). Вскоре при Свердловском областном отделении Российского Союза ветеранов афганской войны ты организуешь Культурный центр "Солдаты России" (сбор, сохранение, изучение, пропаганда "культурного наследия" войн - как бы странно это ни звучало)...
...На пороге начало 21-го века. За спиной 34 года жизни (всего- то!). Но сколько времени, сколько событий минуло в тебе самом!. И кажется, все лучшее по-прежнему впереди (глаза видят, сердце помнит и чувствует, руки действуют - значит, будут и картины, и стихи, и песни, и рассказы, и все остальное) - хватило б только сил...
"Господи, спаси и сохрани!" - выговаривает сердце. "Спасай и храни..."- отзываются эхом небеса. Помимо перечисленных книг остается назвать публикации в коллективных сборниках: Русская поэзия Урала VIII - XX веков.. - Екатеринбург: Диамант. Цех поэтов, 1995. Т.1.
Свезар: Песенно-поэтический альманах. - Екатеринбург: БКИ, 1995-98. Вып. 1, 4 - 6.
Нагая муза: Любовные, интимные и хулиганские стихи поэтов Каменного пояса. - Екатеринбург: БКИ, 1998.
Пушкинская, 12: Современная поэзия Екатеринбурга. - Екатеринбург:Урал. лит. агентство, 1998.
"Духовной жаждою томим...": 237 произведений писателей Урала. - Екатеринбург: БКИ, 1999.
Чаша круговая: Екатеринбургские поэты на 200-летие А.С. Пушкина. - Екатеринбург: БКИ, 1999.
В добрый путь: Стихи для первоклассников. - Екатеринбург: БКИ,. 1999.
Литературный Екатеринбург. 1999. № 1.
Офицерский романс. - М.: Граница, 1999.
Любимых наших имена. - Екатеринбург6 БКИ, 2000 |
