И не долго, и не коротко, там за Волгой – Степь: солончаки, бугры и бугорки, Гранёные штыки и ржавые клинки.
А бурьян на крови разрастается в буйный лес. Бесполезно ловить на ветру аромат чабреца. Чёрный ворон клюёт выраженье лица, И не страшно ему на груди у бойца. С диким криком "Ура!”, да за правду с обеих сторон – Каждый прав, но у каждого правда своя. Командир хриплым матом задорил, бодрил эскадрон, И лавина рысила, не в силах уже устоять.
Смерть визжала металлом, щетинилась сотней штыков. Жизнь отстала немного в погоне за ней. Есаул хриплым матом не зря веселил казаков, И со свистом ложились нагайки на крупы коней.
Мужичок с ноготок четверых положил не со зла – Всё молитву шептал, вытворяя клинком чудеса, Казачок его тело умело рассёк пополам – И душа за молитвою вслед вознеслась в небеса.
Молодой офицер, весь в крови, умолял пристрелить. Умер, бедный, часа через два, землю сжав в кулаке. Всё шептал напоследок: "О, Господи, что нам делить? Мы ругаемся, мыслим, поём на одном языке!”
А бурьян на крови разрастается в буйный лес. Бесполезно ловить на ветру аромат чабреца. Чёрный ворон клюёт выраженье лица, И не страшно ему на груди у бойца.
